Лёха - Страница 176

176

– Жук – браконьер? – удивился искренне Березкин.

– И самохонщик заядлый.

– Но это же запрещено!

– Не пойман – не вор. А ехо ни разу за руку не схватили, – опять подмигнул пышноусый.

Молоденький лейтенантик только рот раскрыл. Леха сообразил, что не успел еще офицерик столкнуться с грубой прозой жизни.

– Тут, товарищи, надо, чтобы вы молодежь нашу натаскивали, а не в разведки ходили. Потому, когда выдвинемся – каждый из вас будет опекать по одному молокососу, вести, обучать и навстобурчивать. Чтоб понимали, что к чему. На практике обучение лучше схватывается.

Красноармейцы переглянулись с кислым выражением на физиономиях.

– И нечехо тут перехлядываться, – недовольно проворчал пышноусый, – сам знаю, что так нехорошо, но вы – уже сработались. И иначе не натаскать, а потом поздно будет. Как снежок выпадет – будут нас хонять по пороше, как пить дать. И если у нас бойцы будут – то хонять нас не вытанцуется, а вот если школяры-неумейки – все поляжем задарма. Считайте сказанное приказом, – закончил он уже официальным тоном, живо напомнившем Лехе главбухшу в те моменты, когда она говорила, что по итогам квартала премии не будет.

– Тащ командир, там буза у ребят, – обратился подошедший к компании паренек с громоздким «кропачеком» на узком худеньком плече.

Командир кивнул, опять разгладил усищи, обвел прямо-таки генеральским взглядом красноармейцев и пошел дальше по своим многотрудным делам. Березкин, глянув на тощенького партизана с ружьищем, легко поднялся и, бурча о том, что этих новобранцев в бой никак нельзя, надо хоть сейчас еще подтянуть, забрал с собой ефрейтора – пошел школить молодежь.

Четверо остались одни. Середа косо глянул на менеджера и сказал:

– Ты прямо как верблюд, только рогов у тебя нет!

– Это ты к чему? – не понял потомок.

– За язык тебя кто тянул? Ботало коровье, а не старшина военно-воздушный! Если б нас опросили, как положено – поврозь, отдельно, да поодиночке, – тут же бы все и вылезло. Вот повезло вам, что я такой умный и красивый, но больше все-таки умный. Все: слушаете, как оно с нами было, и запоминаете, а то нарвемся. Согласны?

Бойцы хмуро кивнули. И артиллерист быстро, точно, словно по писаному изложил все, бывшее с ними, выкинув только пребывание в плену. Получилось гладко и на первый взгляд – весьма правдоподобно.

– Вы теперь сами все это в головах пошерудите, проверьте, чтобы если что шероховатое покажется – вместе разобрались. Вишь, начальство тут штатское, толком допрашивать не умеют, а если нарвемся на кого подотошнее – так чтоб не облапошиться, – закончил свою речугу очень серьезный артиллерист.

– Где ты так наловчился во всем этом разбираться? Ну в допросах? – спросил Семенов.

– А я в бригадмиле был. И нас толковые мужики учили. Потому и знаю, что говорю, нам пятно в биографии не нужно. Попадется один шибко бдительный угрёбок – и вся жизнь наперекосяк. Ни к чему. Добром от немцев выдрались, потери им нанесли. Друг друга узнали. Все. Не было того. Дальше воюем, – пристально глядя на соратников, сказал очень серьезный Середа.

– Тухалхан датнай баяр хургэнэб! – негромко, но с чувством сказал Жанаев.

– Это ты о чем? – спросил его оторопевший артиллерист.

– Благодарит тебя. Очень вежливо, – объяснил Семенов.

– Да не за что. Свои люди, в аду угольками сочтемся, – хлопнул бурята по плечу здоровой рукой Середа.

Бурят улыбнулся. Леха собрался было тоже сказать что-то подобное, потому как понял – выкрутился шустрый артиллерист вьюном и своих выручил, но Середа уже глядел куда-то за спину ему. Потомок обернулся и увидел тощего, жилистого мужичка.

– Здоровеньки булы, громадяне, я Киргетов, мне сказано у вас узнать, что там у Гогунов творится.

– Охота продлить знакомство? – прищурил глаза сержант Середа.

– Ага. Не по ндраву мне, когда в меня за здорово живешь стреляют. Я им не заяц.

– Почтенное и разумное решение, – кивнул артиллерист, – ибо, как говорил великий философ Демокрит: «Если вас незаслуженно обидели, вернитесь и заслужите же!»

– Во-во! Именно так! – хитро осклабился мужичок, легко присел, вытянул из кармана расшитый кисет и коротенькую самодельную трубочку.

– Угощайтесь, громадяне!

Компанию ему составил только бурят. На остальных Киргетов поглядел не без иронии, не спеша снарядил свою курительную принадлежность и стал пускать аккуратные клубы дыма. Леха в очередной раз удивился вкусному запаху, потом удивился еще больше – табак ведь растет только в Америке, все сигареты оттуда, а то, что эти прохиндеи курят, – явно неплохой табачок. Откуда он посреди леса взялся?

Пожал сухую ладонь разведчика, представился. Остальные уже перезнакомились, как оказалось, раньше.

Рассказывал в основном Середа. Память у него и впрямь оказалась фотографической, и кроме точной выкладки местности и строений он ухитрился выдать попутно и короткие характеристики вооруженных самооборонцев и старосты; Семенов помогал как мог. Но кроме точного маршрута с другой стороны села к любезному гадскому старикашке, ничего особо и не сообщил. Лехе оставалось только помалкивать. К его глубочайшему огорчению, он не мог ни черта полезного вспомнить, разве что сумел описать внутреннее убранство сортира, который царственно посетил в селе у Гогунов.

– Ясненько, – резюмировал Киргетов и тут же вскочил на ноги, пружинисто дернул свою винтовку, остальных в компании словно взрывом раскидало, только Леха остался сидеть сиднем, когда совсем рядом, там, где располагалась лагерная хозслужба – баня и кухня, истерически прогрохотала короткая очередь и вперебой забабахали одиночные выстрелы.

176